Фрейдокапитализм: хорошо монетизируемые психические отклонения не являются отклонениями.

Я походу узнал самую большую тайну, а именно какая у человечества самая распространенная идеология
С праздником!

На работе прошел курс по нефинансовой мотивации персонала. Довольно забавное зрелище - как будто бы хтоническая тварь из глубокого космоса вдруг обнаружила, что жрать людей намного проще, если прикидываешься человеком. И вот она влезла в человеческую шкуру и рассказывает вам о том, как выглядеть психически здоровым человеком, чтоб люди от вас не убегали в ужаса. А у самого изо рта периодически щупальце вылезает. Люди в черном, часть первая, та, что про гигантского таракана.
Притворяться здоровым человеком надо ровно до тех пор, пока психическое здоровье сотрудника не входит в противоречие с максимизацией прибыли. Тогда в ход пускаются приемчики навроде «кто дал тебе право оценивать мое управленческое решение платить тебе меньше, чем твоему коллеге?»
По аналогии с фрейдомарксизмом хочется назвать услышанное фрейдокапитализмом - «психического здоровья нет, есть лишь наиболее удобные вам для максимизации прибыли расстройства психики» (это почти дословная цитата) - вот туда то и предлагается сотрудников загонять.

Октябрь 1974 г. Брежнев читает западные отзывы о «Бульдозерной выставке»: «чудовищное преступление против свободы творчества... красный сапог на горле культуры... варварская выходка... гневно осуждаем... передовая общественность не допустит... деятели культуры протестуют» и т. д.
Брежнев отбрасывает бумаги, закрывает лицо руками и гневно кричит:
— Быдло!! Бескультурные, чумазые быдланы! Это же был перформанс! Бульдозер, сметающий картины — это же аллегорическое олицетворение хтонического ужаса, экзистенциальное воплощение протеста против агрессивных тенденций мироздания! Современное искусство обязано шокировать и эпатировать!! Боже, какие же они бесчувственные и бескультурные быдланы! Осуждают они... что эти дикари вообще смыслят в передовом акционизме?!

http://science.sciencemag.o...7/25/science.aat8084

Да... Да... Да...
Но для воспитанных на римских тогах и православных рясах Она, конечно, бесплотная, бесплодная богиня с мертвыми античными или библейскими чертами лица в античной или библейской хламиде. Иногда даже на революционных знаменах и плакатах Ее так изображают.
Но для меня Она--баба беременная, русская широкозадая, в рваной, заплатанной, грязной, вшивой холщовой рубахе. И я люблю Ее такую, какая Она есть, подлинную, живую, не выдуманную. Люблю за то, что в Ее жилах, огромных, как реки, пылающая кровяная лапа, что в Ее кишках здоровое урчание, как раскаты грома, что Ее желудок варит, как доменная печь, что биение Ее сердца, как подземные удары вулкана, что Она думает великую думу матери о зачатом, но еще не рожденном ребенке.

И сейчас же с письменного стола нахально стала пялиться бронза безделушек, стальной диван брезгливо поднял тонкие гнутые ножки. Маркс на стене выпятил белую грудь сорочки. Увидел -- разозлился.
- Белые сорочки, товарищ Маркс, черт бы вас побрал. Со злобой, с болью схватил четверть, стакан, тяжело подошел к дивану. "Ишь жмется, аристократ. На вот тебе". Нарочно сапоги не снял. Растянулся и каблуками в ручку. На пепельно голубой обивке грязь, кровь и снежная мокрота. Четверть, стакан рядом на пол поставил. А самому .хочется с головой в реку, в море и все, все смыть. Уже лежа еще полстакана в рот жгучего, неразведенного. И в мозгу, пьянеющем от спирта, от подвального угара, от усталости, от бессонницы почти пьяные, почти бессвязные мысли:
-- Почему, собственно, белая сорочка Маркса?
Ведь одни из них--поумереннее и полиберальнее--хотели сделать Ей аборт, другие--пореакционнее и порешительнее--кесарево сечение. И самые активные, самые черные пытались убить и Ее и ребенка. И разве не сделали так во Франции, где Ее, бабу, великую, здоровую, плодовитую, обесплодили, вырядили в бархат, в бриллианты, в золото, обратили в ничтожную, безвольную содержанку.

Блядь, как ше Киске заебат-то.

Охуеть, я впервые купил беларусскую микросхему потому что она дешевле чем импортный аналог раз в 8.

Последний встретился со своим противником, после приказал отправить его в Киото, где его провезли по городу, а затем вместе с несколькими командирами западной коалиции казнили отсечением головы бамбуковыми пилами

ПЕРВЫЙ ЕВРЕЙ. Что мне вам сказать? Они били нас. Вытащили из постелей в черную полночь. Взяли наших жен и девушек… Господь покарал нас.
ВТОРОЙ ЕВРЕЙ. Что значит покарал? Мы избранный народ. Ведь так говорят. Избранный? Для страданий! Как милостив с нами господь!

НЕСЧАСТНЫЙ. Нет, господин директор. Я остался доволен посещением. Они прокололи мне бельма. Я стал зрячим! Зрячим до конца! До последнего конца! Я вижу людей! Я вижу время! Господин директор! Война возвратилась! Люди убивают друг друга и смеются! Убивают друг друга и смеются.
БАЛАГАНЩИК. Прекрасно, если вы стали зрячим. Как же вы не видите, что ни один человек не думает больше о войне? Не Паноптикуме Военных Ужасов вы не заработаете сейчас и десяти пфенингов. Культура – вот крик сезона в Европе! На этом можно взять сто процентов. Как все снова оживает! Пляшет, присвиствает и бьет в ладоши. Откройте глаза! Нужно производить! Производство! Вот ключ к нашей эпохе! Все равно что! Чемпион бокса! Народный трибун! Спекулянт на валюте! Лотошник! Хокей! Фашистский генерал! Тангист! Министр без портфеля! Черносотенец! Национал-патриот! Винозаводчик! Пророк! Лирический тенор! Юдофоб! Работа кипит! Нужно использовать конъюнктуру. Даже на самом черном позоре можно сегодня выиграть. Необходимую дозу благородства получаешь как бесплатное приложение. Ха-ха! Видел негритянку в Гамбурге… Раса, скажу я вам!... Так до завтра…

Там человек одинок.
Там разверзается пропасть, ей имя «нет утешенья».
Там раскрывается небо, «нет счастья» имя ему.
Там выростает лес, его имя «стыд и укоры».
Там закипает море, его имя «хохот и смех».
Там темнота, ей имя «нет любви».
Кто там поможет?

Порядок в нашем мире будет правильней и проще
Мы окутаем всю землю небесами нашей мощи

Юноша становится мужчиной, а мужчина становится должником. Идя по улице, он слышит шипение толпы, которая всячески извивается. Его догоняет на инвалидной коляске родина и говорит: «Ты должен меня защищать, если родился – должен. Защити меня, я в опасности, ты должен. Должен! Должен! Должен!» Мужчина недоумевает, он ошарашен, пытается опомниться, шагает через рынок. Его путь преграждает базарная клуша - она молода и самоуверенна. Орет ему: «Пожертвуй своими деньгами, имуществом, временем и собой целиком ради меня. Люби меня, оберегай меня, одевай, слушай, терпи и может быть, я останусь тебе верной!» Мужчина отталкивает её в сторону и ступает прочь, прочь.

Помеж толп бродит ободранная, босая, исхудавшая работа и подобно Сатане нашептывает на ухо уличным зевакам: «купи жилье ближе ко мне», «на это у тебя не хватит времени», «завтра рано вставать», «это ты себе позволить не можешь», «этот выходной ты должен провести так-то», «туда-то ты поехать не сможешь», «ты будешь болеть вот этими болезнями», «добираться будешь ко мне так-то», «ложись спать», «просыпайся». Зевак как будто бьёт током, они одергиваются и в спешке расходятся по сторонам.

Матери рожают и воспитывают террористов-смертников либо камикадзе, жизнь которых нацелена на самопожертвование во имя чего-то хотя бы немного для кого-то значащего. Пока женщины добиваются эмансипации, отвоевывают себе места в мире, мужчины непрерывно взрываются из мужчин в мужей, в рабочих, в героев. Да и есть ли вообще место мужчине, который отказывается детонировать?

Мужчина забирается в свою квартиру и запирает двери на замок, на него равнодушно смотрят стены, за которыми обитают соседи: они не доверяют мужчине и стараются держаться от него подальше. Состоятельный мужчина, отказывающийся детонировать – угроза для их образа жизни. Он подает плохой пример мужьям-подкаблучникам, будущим героям и остальному сброду. Другие мужчины смотрят на него с опаской и недоверием, ведь их жены стреляют по нему своими блядскими глазами. Он иной, он выделается, вызывает недоумение, ставит под сомнение жизненные ценности других. Ведь другие жертвуют собой, их жизнь – перманентное самопожертвование. Все ради детей, все ради будущего, все, чтобы оставить наследие.

Мужчина включает телевизор и смотрит, как танки давят детей, открывает Набокова и читает как взрослые ебут детей, когда выходит на улицу – видит, как взрослые терпят тяготы и лишения ради детей. Но дети - они, по сути, никому не нужны, это фикция, хорошо обустроенный блеф. Если бы дети действительно ценились, разве они бы воспитывались так, как производятся продукты на заводе, разве их отдавали бы в детский сад и вымещали бы на них столько злобы и желчи только за сам факт непослушания? Взрослым не нужны дети, взрослым нужны роботы для экспериментов и запасной план на старость, а еще статус родителя, льготы и социальные выплаты, если вдруг жизнь вечной жертвы, невинной овечки не принесет желаемых дивидендов. Детдомы полны. Процветают детские: алкоголизм, наркомания, преступность, бродяжничество.

Через раз постанывать, где-то за закрытыми дверями, с растопыренными ногами, лежа на спине, реже раком, потому что "Я что собака, чтобы в такую позу становиться, это для женщины унизительно!" а после этого всего родить - Божий дар.

Единственный, кому нужны твои дети это государство и твой работодатель. Ты не строишь своему ребенку будущее - ты слишком аморфный для этого. Можешь успокоиться: за тебя это уже сделали, сбрось груз ответственности, важности тоже с плеч. Для твоего ребенка уже произвели очередную партию автоматов, несколько ящиков пуль и подготовили рабочее место в офисе или на фабрике, если повезет. Когда рождается очередной ребенок, на небе не падает звезда, нет - как раз в этот самый момент с конвейера сходит новенький автомат. Ты стремишься ради такого нужного будущего для ненужных детей. Самой лучшей из стран нужна дешевая рабочая сила.

Мужчина снова шагает по улице и смотрит на заборы, мироточащие мыслями толпы, но там абсолютно ничего нового и интересного. Пропаганда попадет людям в головы, а потом выливается на заборы и стены, вымещается на ближнем. Мужчина эгоцентрично шагает своим путем, «ненормальный ублюдок, дебил, урод, больной, себе на уме». Идет прямо, хотя должен свернуть вправо или влево. Чтобы свернуть вправо, нужно прочесть одну книгу, заучить один жест и ненавидеть людей с иным оттенком кожи или разрезом глаз. Быть вроде против режима, но своими действиями только ему помогать. Чтобы свернуть влево, нужно прочесть семь книг, десяток-два цитат о несправедливости, жесты учить не обязательно. В обязанности входит: критика правящего режима, вопли об эксплуатации и постоянная аморфность. Следовательно, свернувших вправо значительно больше, потому что ненависть объединяет и обязанностей меньше. Но суть обоих путей одинакова. Одни придумали расу и превосходство, другие - свободу и равенство.

Мужчина следует своим желаниям и мест в этом мире для него становится все меньше. Потому что другой исход помимо детонации для него не предусмотрен. Он не должен следовать своим целям, не должен быть в первую очередь человеком. Он должен быть гражданином, воином, семьянином. Он должен нести этот мир на своих плечах, да только Атлант – это болезнь, а мир - ком грязи, который вечно скатывается вниз.

В Верденской операции (во вступительной войне предпоследнего империалистического тура 1914—1918) требовалось полторы тонны металла, чтоб вывести из строя одного бойца. У римлян же убийство человека обходилось только в 12 коп. (энергия в 3 квт, необходимая на добрый взмах меча).

Guruharu охуенное аниме, советую.

Благодаря Алексу Заваде ака Алек я уверен ПОЛАНД СТРОНГ неиронично.
http://www.fonar.com.pl/audio/inne/pwl/pwl.htm

Всё замкнуто. То, что начинается как горный хребет, обычно заканчивается как утка

Чёт люто-неистово вспомнил про DOES и весь день говнарь.
Попса, да и похуй.