Snoose
Проорал
Snoose
Примерный перевод:
— А ну, иди сюда, попробуй меня трахнуть! Я тебя сам трахну, ублюдок!
— Да, пожалуйста, сэмпай.
Snoose
Навевает воспоминания.
Железнодорожный поселок, казармы железнодорожников «на четыре семьи» на улице рассеченной железной дорогой с чудовищной нумерацией.
Квартира вполне типична для «рабочих» 50-60 годов. Представляет из одну комнату на 40+ квадратов. «Кухню» квадратов на 10-12 отделенной капитальной стеной, представленной камином печки, от комнаты. Коридор пару метров ширины. Тамбур, сначала слепленный из шпал и чего еще было, после выложенный кирпичом. С высокими потолками под три метра. С огромными окнами высотой два метра на полтора, выходящими на южную сторону в сад и лесозаградительную полосу «разворотного» пути и железной дороги.
Сад со столиком среди двора, летней кухней и бытовыми постройками, грядками с луком-чесноком-укропом-петрушкой, яблонями-грушами и сливами-вишнями-абрикосами. Из-за близости железки, асфальтного-битумного завода, химскладов ядов и удобрений, окружающих полей, все собранное с сада требовалось мыть несколько раз, порой и на второй-третий раз вода оставалась грязной.
Лесополоса разделена на участки между жителями казарм, где через штрафы, традицию, общественное порицание вменялась в обязанность ее уборка и сохранение. Часто воспринималась как еще один сданный в бессрочную аренду сад, с запретом рубить зрелые деревья. Да и народ сам понимал, что эта посадка в десять метров спасает их от звуков и выхлопа товарняка, особенно среди ночи. Сейчас кто остался — убирают и облагораживают, кто приехал — приспособили либо под гаражи, либо свалку, хотя в последние пару-тройку лет свалки за счет централизованного регулярного вывоза практически прекратились.
Трафик по железке был активным — сортировочная, узловая станция. Он стал затухать к нулевым годам и окончательно загнулся к середине десятых. И от некогда величественной градообразующей структуры остались с сотню рабочих. Поселок, тем не менее разрастается и процветает, вместо железки теперь агрохолдинги с ее князьками, с их колючками обнесенными лесами и ставами, и вот этим вот всем. В контексте истории нет правильных ответов как должно быть.
В те времена разбитых грунтовых темных дорог, когда на улице светило пару самовольно установленных лампочек-фонарей, но сама железка ярко освещалась холодным светом с башен. Одна из таких башен освещала и сад и комнату, так что в ночниках не было никакой необходимости. Казармы были подключены к «железнодорожному» электричеству, когда сбои случались редко, пару раз в год, и недолго, не более часа, и несколько удивляло, как в школе, на улице или в самом поселке свет мог отсутствовать почти весь день, а дома был. В нулевых годах выделили отдельную подстанцию из «поселковых» — со светом стало хуже. С середины девяностых положили асфальт и провели газ чуть ли не в принудительном порядке, хотя особо никто не жаловался.
Из трех путей остались одни, «разворотный» путь наполовину разобрали, остальной зарос кустарником и, кое-где уже деревцами, которые для вида раз в пятилетку могут обрубить и балласта досыпать. Химсклады были снесены и дезактивированы. Свалки расчищены. Асфальтовый (битумный) завод сменил десяток владельцев и установил очистные. Разливы смолы вокруг завода засыпаны землей и заросли кустарником. Стало тише. Стало чище.
Короткие вспышки–воспоминания.
Snoose
Год назад я сидел дома и дрочил на порнуху. Дрочу я значит
и слышу, как на улице очень радостно идет мой отец со
своими друзьями. Я быстро вырубил порнуху и врубил
скайрим. Компашка моего отца зашла, я встал из-за компа,
чтоб встретить их, и тут я увидел, что мой отец держит в
руках трофейного 9ти киллограмового карпа. Я разделил с ним его триумф. Папа оставил карпа дома в мокром одеяле и ушел бухать в бар вместе с друзьями. Я остался дома один
и решил рассмотреть карпа получше.
Он был еще жив и двигал своим гигантским ртом. Тут я представил себе, хз зачем, что этот карп отсасывает у меня. Тут я почувствовал, что у меня встал мой хер. Думаю, вы уже додумались, что я сделал, я выебал карпа в его рот с необыкновенно мясистыми губами, и кончил я тоже
прямиком ему в рот. При это м испытал необыкновенное удовольствие.
Потом я забыл про этот случай, тем более, что того карпа папа продал на рынке. Но, когда отец приносил маленьких карпов по килограмму, по два, то я стал ебать и их. Весь год я ебал карпов и сазанов, причем маленьких карпиков было ебать приятнее, тк рот у них был как раз под мои причендалы. Я любил ебать их живыми, когда они еще двигали своими губами по моему хуйцу. За пол-года я
перетрахал, наверное более 40, может и 50 карпов. Я ебал их по нескольку раз в день, кончал им в анал, хз зачем, иногда я дотрахивал их, когда они были уже заморожены в холодильнике, правда это у меня было на черный день.
Один раз я даже попытался выебать леща, когда карпов не было, но рот у него был мелковат. Один раз я выебал голавля, но все равно, самыми лучшими для меня были именно карпики, и когда отец спрашивал, на кого ему завтра пойти, то я всегда уговаривал его наловить карпов,
мол мясо у них очень вкусное.
Тут произошло следующее. Примерно неделю мой отец не ловил карпов. Неделю я не ебал карпов. Я ходил как в тумане, мне очень хотелось выебать очередную рыбу, я подумывал самому поймать карпа, но мне лень, тем более, что рыбалку я ненавижу. Отец принес за всю неделю
только одну маленькую щучку, вероятно потому, что была
поздняя осень, и он говорил, что карпов сейчас ловить не
интересно или что-то такое. Я помню, он уже вроде как начал что-то подозревать по поводу моей карповой мании, но я все равно отмазывался, мол просто нравится мне эта рыба и все.
Мой отец принес домой 8-ми киллограмового сома. Мне
очень хотелось поебаться с рыбой и тут я присмотрелся к
сому. А что, рот что надо, вот только щетка сомовья, но она
как правило ничего не может сделать, максимум поцарапать, если очень сильно прижаться к ней. Ну, думаю, ладно, сойдет. Я оголил хуй, надрочил его немного, засунул
в рот живому сому, который кстати был в тазе с водой, и
начал ебать его в рот. Я ебал его еще немного, но через
минуту произошел ужас. Сом сжал мой хуец, и вроде хотел
вырвать его, но у него это не получилось, он просто очень сильно провел своей щеткой по моему хую. Я сразу вынул его, он был пздц как исцарапан, из него шла кровь, я ебнул
сома ногой, и он упал в свой таз с водой. Кровь сочилась из моего хуя ручьем. Я блять перебинтовал его, намазал спиртом. Затем я вытер кровь с пола. Хуй болел очень сильно. Он сильно опухал, но потом прошел, однако шрамы остались. Хорошо, что хоть никто так и не узнал что я ебал рыб, и что ходил с бинтом на хую.
И вот, хуй у меня прошел через месяц полностью. Всю зиму я никого не ебал, а тут мой отец весной снова начал приносить с рыбалки карпов, и
я снова стал их ебать. Последнего карпа я выебал позавчера. Самое главное, что на сиськи, и просто телок у меня уже не стоит, а как только я вижу рожу карпа, так я сразу возбуждаюсь. От меня хуй провонял рыбой настолько, что отмыть его уже невозможно. Так это чего выходит, я рыбофил какой-то ? Я нормален вообще?
Snoose
Что было при Сёгуне, что мы потеряли:
Стены делали из рисовой бумаги, можно было не выходя из дома сакэ закусывать.
Человек жил в среднем 2-3 эпохи, болезней не существовало кроме мозолей от кисеру
Если на улицу с новым мечом вышел - крестьяне сами подбегали, просили цудзигири сделать
Онигири ешь, а тебе ещё доплачивают
Срок беременности был как цветение сакуры, дети рождались сразу в кимоно и с мечами, на службу Господину просились
Вода в реке Кума была сладкая как умэсю, а Тоне состояла из тёмного пива
Зимы вообще не было, весь год в одном кимоно ходить можно было
Карпы в пруду были размером с сома, сомы размером с корову, корова с замок, а в замке Господин сидел, в сёги играл по методу Нобунаги, противники сами макэмасита говорили, и уходили в сад, сепукку делать.
